Это интересно!

Для многих взрослых, а детей уж точно, Корней Чуковский — в первую очередь любимый сказочник. «Муха-цокотуха», «Айболит», «Тараканище» и ещё десяток всем известных названий. А ещё Чуковский занимался изучением детской словесности, чему и посвятил свою книгу «От двух до пяти». Он на примерах объясняет родителям все особенности детской речи, рассказывает о важности сказок и искренне описывает создание собственных.

Корней Иванович Чуковский родился в Петербурге в 1882 году. Он работал журналистом в Одессе и корреспондентом в Лондоне, издавал сатирический журнал «Сигнал», за который чуть не угодил в тюрьму, был переводчиком. Но самую большую известность получил как автор детских книг.

С 1906 года Чуковский, по собственному признанию, начал увлекаться изучением детской словесности. Писатель хотел разобраться, как дети в самые короткие сроки осваивают «сложившиеся формы родительской и прародительской речи». В каждом ребёнке он замечал гениального лингвиста, который, не зная словарных норм, функций приставок и суффиксов, интуитивно образовывает собственные слова, отвечающие всем правилам и логике русского языка.

Дети познают язык интуитивно

В возрасте от двух до пяти дети инстинктивно осваивают язык, и к школе они уже готовы теоретически осмысливать все знания. Например, дети могут подражать взрослым, но это подражание неразрывно связано с творчеством. Чуковский приводит примеры, когда ребёнок изобретает слова, уже придуманные другими народностями: «одетки», «обутки», «людь».

Дети экономят звуки и соединяют два слова в одно: мапа, блистенький (блестящий и чистенький), переводинки (переводные картинки), жукашечка (жук и букашечка). Дети сразу наделяют слово его функцией: лизык (язык), мазелин (вазелин), больмашина (бормашина), кусарик (сухарик), копатка (лопатка), пальчатки (перчатки). Эти слова почти не требуют перевода. Детям удаётся сохранить первоначальную форму и звучание слова, но наделить его более правильным смыслом.

Чуковский писал, что иностранец, который будет учить русский несколько лет подряд, не сможет понять всех наших приставок и тонкие различия между ними. Но это безупречно делают даже трехлетние дети. Он записывал за детьми такие варианты: «притонула и вытонула», «отпачкай мне руку», «заразился, а потом отразился», «налужил дождь», «мама сердится, но быстро удобряется». Дети спокойно отделяют приставку от корня, но никогда не лишают слово его главной части. Поэтому от ребёнка мы иногда слышим: (не)вежа, (не)ряха, (не)дотёпа, (не)чаянно, (не)уклюжие.

Чуковский горячо спорил с педагогами тех лет, которые пытались доказать, будто дети слепо повторяют за взрослыми и не способны на словотворчество. В пример писатель приводит детское недоверие ко многим словами.

Он слышал от детей такие решения. «Раз они пожарные, они должны делать пожар». Начальная школа должна быть местом для учёбы начальников. Ногти должны быть только на ногах, а на руках — рукти. А некоторые дети отказывались называть автора красивых картин художником.

Кроме того, каждый ребёнок обладает свежим восприятием фразеологизмов. Взрослые используют речь, не замечая её. Поэтому взрослое словотворчество притупляется, в отличие от детского.

Родители должны внимательно относиться к речи ребёнка, понимать её особенности, но их задача сделать так, чтобы ребёнок как можно скорее заговорил правильно.

Чуковский резко критиковал и раннее развитие, которое было модным и России тех времен. Он называл изучение иностранных языков с младенческих лет прихотью богатых родителей. По мнению писателя, такой ребёнок никогда не станет полноправным хозяином языка.

Чуковский называл фантазию важнейшим качеством человеческого ума. Он настаивал на том, чтобы дети воспитывались на сказках. Ребёнок, лишённый фольклора, всё равно окружит себя выдумками — собственного сочинения. «Без фантазии, — пишет Чуковский, — и в физике и в химии будет полный застой». Будущее принадлежит фантазёрам. Не надо бояться, что страшные сказки сделают плохо. В определённом возрасте сказки «выветриваются» из ребёнка и он сам начинает их разоблачать.